Рассказ об охоте с гончими собаками
Эстетическая сторона этой удивительной эмоциональной охоты давно известна. Ей посвящены многие полотна отечественных шедевров живописи и литературы.
Прекрасной музыке гона немало строк посвятили А. С. Пушкин, С. Т. Аксаков, Л. Н. Толстой, И. А. Бунин, М. М. Пришвин, И. С. Тургенев. Да и как не любить эту охоту?
...Открытие сезона охоты. Заиндевелая дорога, гулко слышны шаги. Непослушно тянут шворки багряная Песня, пегая Доборка и совсем юный багряно-пегий Плакун. Тянут, словно спешат на большой праздник, смотрят карими вишнями счастливых глаз, будто понимают и нашу радость. Коль хозяин с рюкзаком и ружьем — значит не на прогулку, не на нагонку...
В припудренном белыми кружевами инея утреннем лесу тихо. Потому наши шаги, ломая толщу застывшего рыжего ковра опавшей листвы, кажется, гремят на всю округу. Через лес тянется глубокий и длинный распадок, поросший густыми невысокими побегами граба и ясеня, что дружно поднялись от пней позапрошлогодней вырубки. На горке за верхушками грабов уже пылает багрянец солнца, а здесь, в распадке, почти темно.
Плакуну немногим более полгода. Он еще никогда не был на охоте, и голоса его никто не слыхал. Взят просто так, чтобы не выл, не плакал дома. Известно, что такой новичок будет бояться всего лесного, незнакомого, прижиматься поближе к хозяину, мешать подстаивать зверя, играть, бегать.
И вот опушка застывшего в тишине леса. Песня и Доборка ушли в глубокий полаз, и где-то на другой стороне балки сначала залаяла Песня, за ней залилась Доборка и, дополняя друг друга своей мелодней, две песни слились в один дрожащий аккорд, разбудивший утренний сон вековых ясеней, дубов, грабов. Музыка разливалась лесом, уходя в вершины огромных деревьев, дробилась на звонкое сопрано, фигурный тенор Доборки переплетался с тоненьким повизгиванием Песни.
Мы стоим завороженные дружным гоном. Плакун, как только услышал лай собак, остановился, приподнялись тонкие багряные ушки. Гон приближался к нам, и вскоре в подустах шагах перед нами начали вздрагивать веточки побегов— невидимый и осторожный зверь шел к нам.
В тот же миг юный первоосенник потянул носом, вдохнул искрящийся воздух и пошел напролом, с трудом пробиваясь через густую поросль, туда, где только что вздрагивали покрытые инеем, потревоженные зверем спящие верхушки под леска.
Он не дошел до того места, где обозначил свое присутствие зверь, но уже ревел породным, музыкальным голосом, в котором еще присутствовали нотки щенячьей хрипоты. А когда молодой выжлец стал на горячий след, песня его обрела особое торжество. Он гнал как заправский мастер первого в своей жизни звернуто надрываясь до хрипоты, то заливаясь воплем, словно кто-то его ударил.
Гон пошел по логу вниз. Теперь уже четко слышно, как Плакун ведет стайку, а Песня и Доборка, чуть приотстав, вторят молодому выжлецу. Бесшумно расходимся по неширокой,: изрезанной гусеницами тракторов лесной дороге, в конце которой видим на миг остановившегося красного лиса. Заметив нас, зверь одним прыжком перемахнул через дорогу и пошел по зарослям терновника. За ним точно по следу ревет Плакун. Выжловки отстали от него на полминуты, Сколько радости и как счастлив владелец этого молодого, так удачно начавшего выжлеца!
Через час лис не выдержал гона, вышел из чащи и растянулся на дороге после меткого выстрела. Плакун подошел первым. Сначала нерешительно приблизился к трофею, понюхал, оглянулся, увидел подбегающего своего хозяина й смело впился зубами в шею еще трепыхающегося огненно- красного лиса.