Охота & Рыбалка

Жизнь - это борьба...

  • Увеличить размер шрифта
  • Размер шрифта по умолчанию
  • Уменьшить размер шрифта
Главная

Охота – спорт миллионов

Многие тысячелетия охота кормила человечество. Затем постепенно она превратилась в спорт, сохранив свое прежнее значение лишь в промысловых районах. Будучи вначале заня­тием ограниченного круга знатных и богатых людей, люби­тельская охота со временем демократизировалась. В наше время спортивная охота стала доступной миллионам охотни­ков, которые по праву считаются знатоками, любителями и верными друзьями природы.

Однако в истории охоты был период, когда она переживала острый кризис в глазах общественного мнения. Охотники предстали перед всем миром в роли... разрушителей природы. Их обвиняли чуть ли не во всех смертных грехах и призывали на их головы всевозможные кары. Требовали запрещения любительской охоты и иногда добивались этого. Газеты и журналы обрушились на охотника-спортсмена как на гонителя всего живого, как на варвара, безжалостно преследующего «последнего зайца». Предлагались различные реформы — от вооружения охотников копьями и луками до полного запреще­ния отстрела и отлова дичи...

Такие взгляды на охоту у некоторой части общества не случайны.

Есть определенная закономерность в отношении к природе. Вначале — безоглядное использование ее даров, приводящее к истощению некоторых видов ресурсов, к ухудшению окружа­ющей среды. Затем — нарастающая критика существующей практики природопользования, введение всякого рода ограни­чений, расширение мероприятий по охране и воспроизводству природных ресурсов. В переходной стадии этого процесса обес­покоенное и взбудораженное общественное мнение с особым подозрением относится к фактам бесхозяйственного отноше­ния к природе и часто, не находя истинных виновников оску­дения флоры и фауны, отыскивает «козлов отпущения». Связь между выстрелами из ружей и оскудением животного мира кажется природоохранителям ясной и бесспорной. Так охот­ники-любители попадают в число «врагов живой природы». Нужны значительные усилия и время для того, чтобы обще­ственность смогла правильно воспринимать идеи, образно выраженные в известном афоризме французского профессора Жана Дорста: «Дичь уничтожает не охотник, а бульдозер». Проходит немало времени, прежде чем люди обнаруживают главную причину снижения численности дичи не в выстрелах охотничьих ружей, а в узковедомственном подходе к эксплуата­ции ресурсов природы, в не всегда оправданном осушении болот, которые дают приют массе водоплавающей птицы, в сплошных концентрированных рубках темнохвойных лесов, превращающих часть богатейших таежных угодий в своеобраз­ные «экологические пустыни».

Охрана природы заключается не в том, чтобы совсем отка­заться от ее использования (в том числе и для охоты), а в том, чтобы использовать ее рационально, научно обоснованно. Высокая численность дичи в полях, лесах и на водоемах вполне совместима с интенсивной охотой, более того — существует прямая положительная связь между степенью развития охотничьего хозяйства страны и численностью дичи в угодьях. Знакомясь с охотничьей статистикой многих развитых стран, мы находим убедительное подтверждение этому положению.

Могут задать вопрос: разве не охотники истребили многие виды зверей и птиц? Разве не они лишили планету стеллеровой коровы, дронта и тому подобных животных? Не от их ли выстрелов тысячами падали бизоны в американских прериях, валились (из-за пары бивней!) огромные африканские слоны?

Да, алчность людей, вооруженных ружьями, нанесла боль­шой ущерб животному миру Земли. Этот факт неоспорим. Но имеем ли мы право говорить о людях, которые произвели все эти опустошения, как об охотниках? Подобное рваческое отно­шение к природе сформировалось в недрах капиталистического общества. И люди, повинные в истреблении животных, добы­вали себе богатство, были промышленниками, предпринимате­лями, они действовали вполне в духе традиций своего времени и своего общества. Ружье или винтовка в их руках — «орудие производства», их отождествление с охотниками чисто внеш­нее. С таким же успехом они могли орудовать пилой, сводя девственные леса.

Советское законодательство, мораль нашего общества решительно осуждают подобное варварское отношение к живой природе. Однако, к сожалению, и сегодня мы читаем сообщения в газетах об уничтожении стад сайгаков, опустоше­нии глухариных и тетеревиных токов, о преследовании на моторках нелетных выводков водной дичи или об охоте на зайцев из-под фар... Разве это не серьезнейшие обвинения про­тив охотников?

Увы, и эти факты неопровержимы. Но ведь и современный браконьер — не охотник. Он стяжатель, хапуга, выступающий против честных     охотников,      против

организованного охотничье го хозяйства, против интересов нашего общества и государства.

Говоря о том, что «охотник разводит дичь», мы имеем в виду культурного охотника, а не жулика с ружьем в руках. Культурное охотничье хозяйство, за создание которого мы боремся, всей своей сущностью направлено против браконьер­ства, выступает за соблюдение норм и сроков отстрела дичи, способствует увеличению ее запасов. Разве можно ратовать за запрещение рыбной ловли на том основании, что имеются бра­коньеры, грабящие рыбные богатства?

Охотничья общественность в первую очередь настаивает на усилении борьбы с браконьерством, на укреплении органов

охотничьего надзора. Настоящий охотник всегда готов помочь охотинспекции в борьбе с браконьерами.

И, наконец, еще одно возражение против охоты: убийство диких зверей и птиц аморально. Странное обвинение: ведь во всем мире ежедневно на прокормление человечества убивают миллионы домашних животных... Не отдает ли этот упрек ханжеством?..

Да, охота связана с убийством животных. И есть люди, которых это не устраивает. Но вопрос об отношении к охоте каждый решает сам для себя. Известно немало случаев, когда люди, бывшие в первой половине жизни ярыми охотниками, в более зрелом возрасте постепенно отходили от этой страсти, не чувствуя себя больше в силах убивать зверей и птиц. Это произошло, например, с Л. Н. Толстым. Закономерный, но далеко не для всех обязательный итог эволюции возрастной психики. Ничего странного и тем более предосудительного в том нет. Перестал принимать охоту — брось ее. Так многие и делали. Однако никогда честные люди, значительные личности не раскаивались в своих охотничьих увлечениях, не выступали против охоты вообще. Вот один поучительный пример.

Английский писатель, автор известной всем «Саги о Форсайтах» Джон Голсуорси немало дней посвятил богине Диане, н знал цену меткому дуплету по фазанам и куропаткам, любил травлю рыжих лисиц, с удовольствием охотился на косуль в лесах Шотландии. Но пришли годы зрелости и... «От того ли, что часто поступаешь наперекор самому себе, меня вдруг охватило неведомое отвращение — я не мог убивать этих птииц и зверюшек... Называйте это эстетством, слюнтяйством, дешевой сентиментальностью, называйте как угодно — все равно это сильнее нас!»

Джон Голсуорси порвал с охотой. И что же произошло дальше? Он осудил ее? Ничего подобного: «Но как можно осуждать другого за чувства, некогда целиком владевшие собой?» — заметил по этому поводу писатель.

Отказ от охоты отнюдь не приведет к уменьшению «суммы страданий» живых существ в мире, о чем пекутся некоторые сердобольные люди. При культурном ведении охотничьего хозяйства отстреливается только излишек диких зверей и птиц, изымается поголовье, которое не сможет найти в угодьях ни кормов, ни убежищ. Прекратится отстрел — дичь размножится сверх меры, начнет голодать, болеть и медленно, в мучениях гибнуть. Не случайно поэтому некоторые авторитеты в области охраны природы утверждают, что «убийство милосердием» гораздо более жестоко, чем убийство из охотничьего оружия...